Витязь в изгнании. Продолжение книги «Витязь специального назначения» - Вера Каменская

– В смысле?

– Сейчас Дума боярская соберётся.

– Интересно, конечно, только я тут с какого боку? Я ж простой витязь, это вы князья да воеводы.

– Борисыч, не будь занудой, а? Чего это ты заприбеднялся? У тебя грамота такая, что любого кнеза построить можно, а тут… – и вдруг, сбившись с тона, попросил, чуть ли не жалобно. – Ну, помоги, будь человеком! Веришь, они мне уже всю плешь проели.

– Ладно, не журись, кнез. Охранников строили только так, а тут какие-то бояре.

…Дума заседала в главной палате. Нарядный Клим сидел на резном троне, перед ним по обе стороны у стен расположились на широких скамьях разодетые бояре. Позади трона стояли два стража с традиционными топориками, да ещё пара торчала у входа. Как-то замысловато их, помнится, звали. А, рынды, вроде. Чтобы не сидеть на положенном ему месте в самом конце скамьи, Акела, воспользовавшись служебным положением, встал возле трона.

Первым поднялся толстый седой боярин, занимавший место у самого трона, видимо, глава этого сборища. Поглаживая рукой, унизанной перстнями, роскошную бороду, он начал речь. Толстяк долго размазывал манную кашу по чистому столу, рассказывая о своих славных предках, веками служивших верой-правдой кнезу и Руссии, да и о своих заслугах упомянуть не забыл. Всю эту ахинею он завершил вполне ожидаемым выводом – негоже отступать от освящённых веками традиций. Это, дескать, «временщикам» (так, это уже в наш огород булыжник) к лицу. А как они, представители славных родов, Великому Кнезу в глаза посмотрят, ежели вдруг чего не так… Ну, и далее в том же духе.

Затем слово взял сидящий напротив первого широченный чернобородый боярин.

– Хорошо, что глава наш Славодум о чести нашей печётся. Только, ежели сейчас напасть эту не остановить, то ни кнеза нового не будет, ни Думы нашей, ни Руссии. Так на чью ты мельницу, боярин, воду льёшь? Кому на руку твои речи?

Славодум, побагровев, разинул было рот.

– Погоди, я тебе говорить не мешал. Я так мыслю, бояре – если прёт на нас эта саранча, крови русской алкая, нечего тут в думках копаться. Вместно ли, вишь, осиновой палкой их бить или дубовую взять, дабы честью боярской не попуститься. Чести нашей урон будет, если врагам землю нашу отдадим. Ты дедов-прадедов поминал, так, ежели бы они так же дурью маялись, ты бы и не родился вовсе.

– Негоже, Мирослав, боярину думному такие речи, – вскочил худой желтолицый бородач, потрясая посохом. – Лучше погибнуть, нежели чести боярской урон нанести.

– Что-то ты погибнуть не больно торопился в последний хозарский набег, – прогудел чернобородый. – Как мы в бой, так у тебя то грыжа вылезла, то понос приключился.

– Кого срамословишь. худородный? – вскинулся желтолицый, тряся жидкой бородой.

– Это я худородный? – вскинулся чернобородый «шкаф», сжимая кулак размером с голову оппонента.

Клим не вмешивался, ожидая «продолжения банкета». Зря он так ситуацию отпустил, этих раздолбаев надо строить и… чем быстрее, тем лучше. Акела выступил вперёд.

– Тихо, бояре! – гаркнул он.

– Ты ещё кто таков? – буквально взвился Славодум, вскакивая с непостижимой для его веса лёгкостью.

– С этого и начнём, – спокойно ответил возмутитель спокойствия. – Зовут меня Акела. – А право моё – вот!

Он хлопнул о ладонь своей грамотой с двумя печатями, Волода и Ставра. Он ещё не очень разбирал рунную грамоту, но содержание её знал хорошо. Права там были такие, что Джеймс Бонд с его правом на убийство был смешон, как Мурзилка.

Славодум прочёл, побагровел, кхыкнув прочистил горло и… ничего не сказав передал грамоту Мирославу.

– Дельно, – сказал тот, прочтя и возвращая свиток Акеле. – И с чем же ты пришёл к нам, посланец Великого Кнеза и Собора Русского?

В рядах бояр пронёсся удивлённо-испуганный шепоток.

– К вам с миром, – с нажимом ответил Акела. – А вот к той саранче, что к Руси уже подбирается – нет. Голосуем, бояре. Кто согласен с уважаемым Славодумом, поднимите посохи. Хорошо.

Посохи подняли пятеро – Славодум, жидкобородый и ещё трое. Взгляд Акелы стал жёстким.

– Уважаю ваши убеждения, ни к чему вас принуждать не могу и не хочу. Раз это противно вашей чести, идите домой и без зова не являйтесь.

Вид у бояр-диссидентов стал растерянным. Желая заставить нового кнеза плясать под свою боярскую дудку, они в открытую лезли на рожон. И теперь, по сути, сами себя вывели из игры, потеряв всякую возможность влиять на ход событий. Их оппоненты прятали в бородах язвительные улыбки. Медленно, один за другим, несогласные вышли вон.

– Ну, что, братья, зададим ворогу? – широко улыбнулся Витязь особого назначения.

…Войдя в покои, Акела сел за стол. Устал он что-то сильно, особенно последнее время. Да и неудивительно – носятся как бобики, спят по три-четыре часа. В баню, что ли, сходить? А что, хорошая мысль.

Он скинул доспехи и оружие и пошёл по коридорам терема. Тут, в принципе, опасаться было нечего, помещение хорошо охранялось и снаружи и внутри. Парился он около часа, обливался ледяной водой и снова нырял в раскалённый воздух парилки. Расслабленный и довольный, Витязь возвращался в покои.

В коридоре навстречу ему попались двое челядинов, один нёс стопку чашек, другой поднос с ложками. Акела чуть посторонился, пропуская их. Он погрузился в свои мысли, что, как ни странно и спасло его жизнь.

Поднос с ложками вдруг полетел ему в лицо. Подсознание дало телу команду с упреждением на долю секунды, едва тело нападавшего изменило положение. Нож в руке убийцы ткнул то место, где Акелы уже не было. Отшатнувшись, он сместился влево и вперёд, за правое плечо атакующего.

Захватив левой рукой запястье вооружённой руки, правой он резко ударил его в печень и обеими руками вывернул руку с ножом узлом наружу. Раздался хруст связок и тот с воплем рухнул на пол. Помня про второго, витязь вслепую крутанул «хвост дракона». Вовремя. Подбитый подсечкой, напарник убивца рухнул рядом. Удар кулаком в голову лишил его сознания, нож выпал из руки. Подхватив его, Акела снова повернулся к первому.

Тот, придерживая покалеченную руку, медленно поднимался с пола. Не мудрствуя лукаво, Акела двумя точными пинками отправил его в надёжную отключку. Подбежали стражники и замерли, ожидая разноса. Неохота было ничего говорить. Витязь молча указал на тела и скрестил пальцы решёткой. Кивнув, стражники вывернули нападающим руки и потащили их по коридору. Акела поднял полотенце, повесил его на плечо и пошёл дальше, крутя между пальцев трофейный нож.

В покоях его ждал сюрприз – за столом сидели Андрей со Светланой. Девица, явно, повзрослела и расцвела в своей любви. На щеках румянец, на губах улыбка. в нарядном сарафане и ярких лентах. После рукопожатий и объятий Светлана вдруг спросила: «А что с тобой случилось?»

– С чего ты взяла? – удивился Акела.

Девочка пожала плечами.

– Просто. Чувствую.

– Нештатка? – спросил Барс без всякого выражения.

– Да, тут, когда из бани шёл, какие-то двое челядинов решили посмотреть, что у меня внутри.

Светлана вытаращила глаза.

– И что же у тебя там оказалось? – смеясь одними глазами, серьёзно спросил Андрей.

– То же, что и у Остапа, – пожал плечами Акела. – Здоровое сердце и печень без всяких булыжников. Страже я их сдал, потом поворкуем с ними, не спеша.

– Так, они, что, убить тебя хотели? – выпалила Светланка, в испуге прижимая руки к груди. – А кто их послал?

– Не знаю, Светлана. Разберёмся. Андрей, а знаешь, что мне больше всего душу греет?

– Что же, интересно?

– Что здесь нет никаких законов о необходимой обороне и прочей казуистики.

– В каком смысле? – удивился Андрей. – Я всегда считал, что у милиции в этом плане полный порядок.

– Щаз-з, – язвительно отозвался Акела. – Про применение оружия я молчу, ты их знаешь. Когда законы об охране творили, какая-то умная голова старый приказ МВД, который для ментов признали негодным, автоматически переписала для охраны. Типа «на тоби, Боже…». А уж про рукопашный в законе такая жуть. То ли его враги писали, то ли эти ребята на бумажных цветах всё это моделировали…

– Расскажи поподробнее, мне интересно.

– Да, ну, оно тебе надо? Знал бы ты, как мне этот бред сивой кобылы надоел. Ну, сам посуди. Написали в новом законе «О милиции» о праве на применение боевых приёмов борьбы.

– Звучит, в принципе, неплохо.

– Ну да. А определения, что такое эти приёмы, ни в одном законе нет. Вот судья и решает – ты дал ему в морду кулаком, разве это боевой приём борьбы, это просто хулиганство какое-то, мордобой и больше ничего.

– Шутишь?

– Я шучу? Да я по этим законам кровавыми слезами плачу! То есть, сейчас, слава Богу, уже нет – поправился он. – Напали на меня эти два урода, я им настучал по организму, исходя из насущной необходимости. И, заметь, никакой недоученный юрист не будет глупых вопросов задавать – а вызывался ли необходимостью удар в печень, когда я нож отбирал? Может, достаточно было ему просто по попе ладонью шлёпнуть?